Танцующий барбиленд: как танцы помогают Барби и Кену найти самих себя

21 июля компанией «Warner Brothers Pictures» была выпущена картина, о которой стало известно задолго до ее выхода и которая за рекордные сроки шагнула в киноклуб «за миллиард» по сборам в прокате. Соцсети утонули в розовом цвете: постмодернисткая фэнтезийная комедия «Барби» Греты Гервиг прочно установила «барбикор» главным трендом нынешнего лета. Фильм затрагивает множество важных тем: от феминизма до проблемы «отцов и детей», от самоидентификации в современном мире до понятий смерти и извечного вопроса о смысле жизни. Тем не менее, ни одна из этих сложных тем широко не раскрывается — авторы сценария Грета Гервиг и Ной Баумбах затрагивают серьезные проблемы, но они становятся скорее лишь фоном для безудержных развлечений и буйства красок. Поэтому, в целом, фильм производит впечатление дорогого, самобытного и очень качественного, но все же рекламного ролика старой доброй Barbie. В историю легендарной куклы включены две танцевальные сцены, и в сегодняшней статье мы хотели бы поговорить о них, как об отдельных номерах, а также оценить влияние этих эпизодов на развитие сюжета в целом.

В фильме много отсылок и «пасхалок» ко множеству других известных кинокартин. Открывающая сцена, пародирующая каноническую «Космическую Одиссею 2001 года» Стэнли Кубрика (1968 г.) сразу же задает определенный тон. Она намекает искушенному зрителю, что не стоит воспринимать пластмассовый розовый мир буквально, а большинство простых идей, лежащих на поверхности имеют двойное дно. Отсылки к «Матрице» (реж. Лана и Лилли Вачовски, 1999 г.), серии фильмов о Рокки Бальбоа, «Бриолину» (реж. Рэндал Клайзер, 1978 г.), и, конечно, к классическому мюзиклу «Волшебник страны Оз» (реж. Виктор Флеминг 1939 г.) качественно расширяют интерпретационное поле, на первый взгляд, простой истории о путешествии куклы к самореализации.

Но нас больше всего, конечно же, интересуют танцевальные сцены, для которых режиссер черпала вдохновение из диско и старых цветных мюзиклов, созданных с использованием технологии «Technicolor» (технология получения цветного кинематографического или фотографического изображения, изобретённая в 1917 году Гербертом Калмусом и Дэниэлом Комстоком).


Особенно ярко это влияние выражается во время веселой вечеринки в доме главной героини стереотипной Барби (Марго Робби) с поставленной хореографией и специально написанной песней. На основе диско-трека Дуа Липы «Dance the Night» в ритмичном номере участвуют множество кукол Барби и Кенов, танцующих синхронно. Первая танцевальная сцена ленты срежиссирована в лучших традициях диско (и снова привет «Бриолин»).


Помимо таких необходимых атрибутов, как пайетки и брюки клеш, авторы используют соответствующие упомянутому стилю незамысловатые движения. В чем-то заимствуя Болливудские традиции, Грета Гервиг ломает четвертую стену, и персонаж Робби во время танца заигрывает прямо со зрителем, будто приглашая присоединиться к веселью в Барбиленде. Все эти приемы срабатывают на погружение зрителя в веселую и беззаботную атмосферу фильма в первой его части. И только внезапный вопрос Барби о смертности искажает изначально беззаботную танцевальную сцену, что в конечном итоге приводит к изгнанию Робби из страны Барби за то, что она осмелилась размышлять о смысле жизни.

В этом ярком и веселом танце мы действительно видим пластиковую куклу в исполнении Марго Робби на пороге открытий. Но особенно интересно образ выглядит в рамках сравнения этой ее роли и работы в танцевальной сцене в фильме «Вавилон» (реж. Дэмьен Шазелл, 2022 г.), где актриса появляется в образе витальной и напористой старлетки, уверенной в своем звездном будущем. «Барби» Робби веселится и танцует, но делает это крайне мило и сдержанно, от части «пластмассово», под стать розовым стенам своего дома. Нелли Ларой наоборот четко понимает свое место в этом мире и, в предчувствии приближающейся славы, безудержно отрывается под неистовый джаз на голливудской фрик-пати. Ее движения максимально провокационны, а временами даже вульгарны. Девушка не задумывается о другой стороне красивого мира, в который она маниакально стремится попасть. Барби же гораздо более спокойна в своем танце — она и так уже идеальна и находится в своем идеальном мире, однако у нее понемногу появляется чувство иллюзорности такой жизни.

Если в музыкальном плане «Барби» наполнена множеством хитовых композиций и громких имен их исполнителей, включая Дуа Липу, Билли Айлиш, Таме Импала, Ники Минаж и Айс Спайс, что соответствует духу мюзикла, то, увы, хореографии в картине крайне немного. Кроме упомянутой выше, в фильме присутствует еще одна танцевальная сцена, полностью исполненная только Кенами. Их массовый танец является логическим разрешением битвы на пляже, поэтому четко видна связь между танцевальной хореографией и боевой. Исполнитель второстепенной роли одного из Кенов Симу Лю (звезда «Шан-Чи и легенды десяти колец» режиссера Дестина Дэниела Креттона, 2021 г.) в одном из интервью даже подчеркнул сходство между хореографией в «Барби», где он в сложном танцевальном номере взаимодействовал с Кеном Райана Гослинга и его (Лю) боевыми сценами в кинематографической вселенной Marvel.
В контексте этой сцены стоит упомянуть фильм Карлоса Сауры «Танго» и сцену танцевального противостояния в ней мужчин.

В хореографии и идее много сходств, но есть одна существенная разница: у Сауры мужчины условно разделены на две части, кто-то одет в белую одежду, другие — в черную. У Греты Гервиг хореографическая композиция, исполненная с четкими графическими перестроениями в стиле Мориса Бежара не разделяет Кенов, а призывает их объединиться и задуматься о том, каково их место в Барбиленде, поэтому все герои одеты одинаково. Именно с помощью хореографии через движения и взаимодействие создатели акцентируют переломный момент восприятия Кенами самих себя. Сопровождает сцену песня в исполнении главного Кена фильма Райана Гослинга, вспомнившего о своих вокальных навыках, приобретенных на съемках «Ла-Ла Лэнда» (Дэмьен Шазелл, 2016 г.). «I’m just Ken» становится кульминацией в осознании Кенами своей роли, ведь даже один из рекламных слоганов гласил: «She’s everything. He’s just Ken» («Она — это все. Он просто Кен»).

Обе танцевальные сцены служат сюжетной линии, пусть и разным ее виткам. Первая касается самоидентификации Барби, вторая же полностью посвящена Кенам. В «Барби» много противоречий, которые, возможно, поможет разрешить сиквел, для которого финал фильма оставляет бесконечный простор. А мы будем надеяться, что в нем будет использовано больше танцевальных сцен.